Декор храма в Табхе

Продолжение статьи "Напольные мозаики в архитектуре храмов и синагог раннехристианского периода (III-VI вв.) на территории Палестины"

Светлана Тарханова, искусствовед
Фото автора

На территории Галилеи сохранилось немало остатков базилик с достаточно богатым мозаичным декором. Пожалуй, одним из самых примечательных по своей красоте и сложности является декор храма в Табхе, построенного на месте евангельского чуда Умножения хлебов и рыб. Первая постройка, небольшая однонефная церковь, подобная несторианским храмам Северной Месопотамии, относится примерно к 350 г. ; вторая, выстроенная на этом же месте, - крупная базилика, мозаичный декор которой и сохранился до наших дней, датируется примерно второй половиной V века, ко времени правления Иерусалимского патриарха Макария.

В архитектурном смысле данная постройка весьма примечательна, так как имеет немало черт, указывающих на широкий круг возможных влияний. Общий план всего комплекса, который включает и саму базилику, и атриум, и нартекс – представляет собой неправильной формы трапецию (56*24.30-33 м). План базилики мог бы быть вполне традиционным для единовременной сирийской архитектуры: это трехнефная постройка с прямоугольной восточной частью, где единственная апсида заключена между пастофориями.

Подобных базилик в самой Галилеи было несколько (Курси, храмы в Хиппос-Суссите (конец V- начало VIв.)). Но в данном случае постройка более оригинальна: она пересечена широким трансептом, который сливается со внешними очертаниями пастофориев и вместе с ними составляет практически половину от длины всего храма (11.30 из 25 м.). Хотя крылья трансепта лишь немного выступают за пределы базилики (на 1.75 м. с каждой стороны), поперечный ритм усиливается рядом из четырех опор, который имеет продолжение в виде двух настенных лопаток, а также пары небольших колонок между центральными опорами. Данный ряд расположен перпендикулярно двум колоннадам трехнефной базилики и пересекается с ними на месте двух из четырех опор, которые становятся угловыми в общей композиции храма. Подобный крестообразный план роднит эту постройку с архитектурой Эгейского круга , а такая редкая деталь как узкий проход, расположенный между конхой апсиды и восточной внешней стеной и связывающий между собой пастофории – с Нубийской . Синтрон появляется под влиянием константинопольской школы . По сути, простая трехнефная базилика с четким делением на прямоугольные компартименты - здесь превращена в сложный архитектурный организм со множеством различных акцентов, не без помощи сложной системы мозаичного декора.

Вся напольная поверхность храма между стенами и колоннами поделена на различные по размеру участки, границы которых четко обозначены мозаичными коврами. Общая архитектурная композиция симметрична относительно главной оси храма. Основной строй держат широкие орнаментальные рамы, внутри которых свободно располагаются геометрические или зооморфные изображения.

Наиболее интересен рисунок пояса центрального нефа (7.9*19.8 м). Он составлен из двух параллельных лент: одна набирается из чередующихся друг с другом мотивов меандра и квадрата со вписанным в него ромбом, другая – из повторяющегося мотива волны в виде закрученной спирали. По сути, центральный неф равен по длине боковым и, так же как и они, прерывается трансептом. Но мозаичный декор пересекает поперечное пространство и подступает непосредственно к равному ему по ширине пресвитерию. Орнаментальная же рамка в виде простой плетенки (или гильоша), которая обнимает более узкие боковые нефы (3.58*13.2 м), четко держит их истинную длину. Там, где начинается пространство трансепта, расположено уже другое мозаичное поле прямоугольной формы (примерно 6.6*3.3 м), подчеркивающее поперечный ритм.

Направленные по оси восток-запад, все три нефа подводят к главной, восточной части базилики. Здесь поднятый на две ступени пресбитерий (алтарное возвышение) фланкируется крыльями трансепта, которые оформлены в виде двух крупных прямоугольников (6.5*5.5 м). Орнамент, окружающий данные архитектурные зоны, наиболее живописен: он состоит из повторяющихся силуэтов трех-лепесткового лотоса, при том они попеременно поворачиваются в сторону композиционного центра то чашечкой, то верхушкой, изящно соприкасаясь друг с другом. Эта линия усиливается несколькими рядами параллельных простых полос. Они лишены каких-либо изображений, но трактованы с помощью эффекта светотени рельефно, благодаря чему отдаленно напоминают монументальные непрерывные профилировки сирийских храмов. В самом пресвитерии рамкой в виде плетенки из двух лент выделена лишь зона вимы, которая делится ею на две части; декор же алтарной ниши существует локально.

Мотивы, заполняющие поля нефов базилики в Табхе внутри рамок, весьма просты. Это вытянутые в диагональном направлении линии, которые пересекаются под прямым углом и образуют сеть из многочисленных крупных квадратов. Данный геометрический рисунок удачно сочетается с ритмом стенной кладки и вызывает несколько ассоциаций – с одной стороны, он похож на плитки opus sectile, с другой – отдаленно напоминает кессонированную поверхность античного потолка. Фигуры соприкасаются углами друг с другом и образуют динамичную, напряженную композицию, устремляющую зрителя вперед, к восточной части здания. Это движение прерывается более нейтральным узором в виде полукруглых чешуек, нахлестывающихся друг на друга: они украшали два симметричных компартимента в западной части трансепта и часть вимы. П

олукруглую алтарную часть также украшает геометрический узор, собранный из пересекающихся октагонов. Их форма, стремящаяся к окружности, подчеркивает в данном случае архитектурный ритм, заданный алтарной нишей и полукруглыми ступенями синтрона. Подобный же рисунок, только более крупного масштаба, украшает пол южного пастофория. К этому стоит добавить, что нартекс украшает узор из концентрических окружностей, аккуратно соприкасающихся друг с другом. Он предваряет вход в храм, где острый геометрический декор полов, мощные квадры пьедесталов под колоннами контрастировали с мягким полукруглым ритмом аркад между колоннами нефов, которые соединялись в одну непрерывную линию через фронтальную арку на двух колоннах перед алтарем.

Таким образом, все пространство храма было ритмически разнообразным и в то же время единым; эта цельность достигалась не только архитектурными средствами, но и декоративными, выраженными в мозаике, а в иных случаях – и в рельефе. Если геометрический узор трактует поверхность как плотную, упругую архитектурную плоскость, то зооморфные мотивы, встречающиеся в храме – повествовательны и свободно располагаются на отведенных для них участках пола. В интерколумниях северной колоннады различные геральдические композиции заполняют промежуток между нефами и квадратными пьедесталами колонн. Все они рассчитаны на взгляд со стороны центрального прохода.

Каждая сцена состоит из двух зооморфных фигур, обращенных друг к другу в том или ином контексте: в первом от входа интерколумнии птица борется с барсуком, во втором – морские утки стоят по обе стороны от чаши, наполненной водой, в третьем – одна цапля преследует другую, в четвертом - две небольшие птицы (Francolinus vulgaris) держат в клювах гирлянду. Практически все композиции симметричны и замкнуты внутри одного интерколумния, за исключением сцены с цаплями – хотя они и обращены друг к другу, но их движение направлено от алтаря.

Несколько иначе трактовано пространство между столпами северного крыла трансепта, где каждый из двух интерколумниев занят отдельной фигурой павлина: они обращены друг к другу через основание среднего столпа, фланкируя его. В композициях нет геометрических элементов, которые могли бы ясно подчеркнуть их связь с архитектурой, они построены на изображении животных, но роль их во многом архитектонична, так как они рисуют целый фриз между колоннами и столпами, метафорично напоминая стилобат. В других палестинских памятниках этот прием создания иллюзорного стилобата еще более усилен.

Например, достаточно сложно разработаны интерколумнии в мозаиках монастыря св. Мартирия в Иудейской пустыне. Здесь в трапезной, устроенной в трехнефной базилике, между семью столпами каждой колоннады заключены панели, ни одна из которых не повторяет другую. Общий композиционный принцип заключается в размещении вытянутого по горизонтали ромба или круга внутри прямоугольника. Они состоят из жгута, который непрерывной линией сплетается каждый раз в сложносоставные фигуры: различные по размеру и очертаниям кресты, малые окружности, ромбы и т.д. Свободные поля прямоугольников заполняются либо мелкими узорами, собранными всего лишь из нескольких тессер (в литературе они условно называются «алмазами» и «цветками» ), либо «радугой». Данный образец декорации являет собой развитый уровень понимания архитектурного пространства: с одной стороны, они действительно четко выделяют зону интерколумниев, превращая ее в стилобат. С другой стороны, по своей скульптурной артикуляции за счет объемно трактованных фигур панели близко напоминают рельефы антаблементов, которые украшали их нижние горизонтальные части; мозаики являются как бы их условной проекцией. Хотя в данной постройке перекрытия между столпами были много проще, но можно, например, вспомнить антаблементы храма Сергия и Вакха в Константинополе (527-529 гг.) или парапеты и антаблементы оконных проемов на галереях в Софии (532-537 гг.), которые украшены подобными же композициями ромбов или окружностей, вписанных в прямоугольник. Подобная деталь, заимствованная из античного искусства, была широко распространена в архитектуре Эгейского и константинопольского круга.

Но вернемся к базилике в Табхе. Также как и интерколумнии, рукава трансепта украшены флорой и фауной, но композиции более многочастные и свободные . По сути, здесь ничего не происходит, это просто остроумные картины из жизни природного мира Галилеи и Египта. Но, на мой взгляд, столь богатые по сравнению с геометрическим декором сцены указывают на важность этих частей храма (крылья трансепта). Сложно сказать, какую именно функцию они выполняли (возможно, здесь во время службы стояли певчие), но явно их главенство в интерьере.

Средоточием всего базиликального пространства является алтарь. В его центре устроен престол в виде плиты на четырех колонках над камнем, где, по преданию сидел Христос во время совершения чуда , а за престолом была расположена самая важная во всем храме сцена из двух рыб и корзины с хлебами между ними, в память о самом чуде. Она является не только замковым камнем композиции декора храма, но и выражает мемориальную функцию всей постройки как таковой.

версия для печати

Следующая страница: Мозаичный декор синагог в Галилее

© Smalta.ru, 2007-2018. Смальта, стекло, мозаика.
Изготовление монументальных и художественных мозаик, панно, картин.
История мозаичного искусства, новости мира мозаики, галерея мозаичных работ.